Читать книгу Долгая здоровая жизнь онлайн
8 страница из 57
– Тот наш дом в Ведеске был разделен на две половины, – говорил Геннадий Николаевич, шамкая деснами, – в одной жил я, а Зенитниковы жили через стенку. Эх… Да, дела… Каюсь! Век каяться буду, что в ту ночь не было меня дома. Пил я! Да, пил! Ну что-ж теперь? Что теперь – расстрелять меня на месте? Возьми вон там на столе вилку, сынок, да и вбей ее мне в сердце, если хочешь! Я, потомственный экскаваторщик, сразу и подохну!
– Геннадий Николаевич, я не для этого приехал, – примиряюще улыбнулся я. – У меня и в мыслях не было причинять вам вред. Мне просто хотелось бы знать события той ночи.
– Да, я сидел у Сергеича и пил самогонку! – не унимался Коростылев, озлобленно сверкая подслеповатыми голубыми глазами. Он злился, прежде всего на себя, четверть века прошло, а он не может себе простить ту пьянку у какого-то Сергеича. – Как тебе такое алиби? Меня не было дома и я не мог ничего слышать. Эх… Да, дела… Я пришел домой под утро, лег спать. Но за стенкой стала плакать их малая. Плачет и плачет, поначалу я думал, что может, приболела или зубки режутся или еще чего, она-ж совсем маленькая была. Частенько ночами ревела, дело-то понятное. Но в тот раз она ревела как-то ни так. Все громче и громче и совсем без пауз. У меня у самого и дети и внучата, я хоть и пил, но совсем дураком-то не был и знаю как дети ревут. Как они должны реветь. Да… Эх, дела… – Геннадий Николаевич попросил меня налить ему кружку воды, которой он запил пару таблеток и откинулся на подушку с нестиранной наволочкой. – Ее мать, чудесная бабенка, как будто совсем малую не успокаивала. Я уже не надеялся уснуть, сел на кухне, курил, слушал плач и посматривал в окно, ожидая приезда «Скорой». Видать, что-то там серьезное с малой, что она так заливается. Время шло, малая все ревет и ревет: «Ма-а-а! Ма-а-а!!» – Геннадий Николаевич сымитировал детский плач. – Ну, думаю, что-то, она на этот раз дает жару и удивляюсь почему мамка ее не может успокоить. Никогда раньше так не было. Эх… Да, дела… Утром я все-таки решил зайти к Зенитниковым, хотя, конечно, понимал, что напрасно я вмешиваюсь в их дела. Они больно-то меня не жаловали. Подхожу я к их порогу-то, а малая ревет-заливается. А дверь-то ихняя не заперта. Я позвонил – не открывают. Тогда я дверь-то приоткрыл, позвал хозяев, а никто не откликнулся. Я зашел в прихожку и тут только увидел… Да… Эх, дела… Мамка-то их лежит в крови, за горло держится. Не шевелится, а возле нее ревет малая… Лезет к мамке, титю просит, а мамка-то… – Геннадий Николаевич будто смахнул слезу или это мне только показалось и он просто помассировал глаз. – Я ведь много раз все следакам повторял. Меня мутозили, Сергеича мутозили. А он-то тут вообще ни при чем! Меня посадили, допрашивали, но что я мог еще сказать. Век каюсь, что пил в ту ночь. Был бы я дома… Но кто-ж знал… Эх… Да, дела…