Умолкнув, Эвелин позволила себе вольность, она начала пристально, словно под микроскопом, рассматривать рыжеватую щетину, пробивающуюся на щеках и подбородке. Ее цвет не имел ничего общего с темно-русым цветом волос и бровей и… эх… шикарных ресниц. А еще ее манили губы. Их четкое очертание и естественная яркость, порождали в сознании юнца развратные мысли.

– А ну-ка дыхни! – ни с того, ни с сего, требует Гибсон.

Твою ж мать! Он до сих пор не поверил?! А Эвелин стоит и блаженно улыбается во весь рот. Ну, как объяснить, что ни при каких обстоятельствах девушка не позволит себе соврать этому чудищу. Не умеет она врать! Не отводя взгляда, Вуд вытягивается стрункой и дует на губы Дэвида. Языки пламени, танцуя разбегаются по всему телу. Вот бы набраться смелости… и сделать… Караул… сколько всего хочется… здесь и сейчас!

– Ты сама наливала? Или кто-то…

К черту все! Эвелин подается немного вперед и робко целует в губы. Она действует по наитию… За этот поцелуй не грех и жизнь отдать.

У губ Дэвида был слегка солоноватый вкус, на ощупь они были жесткими и горячими. Рыжая ни грамма не смутилась, когда не получила ответного поцелуя. Ну и Бог с ним, пускай продолжает стоять как кремень. Она и сама все сделает.