Еще теплое осеннее солнце полосами проникало сквозь огромные окна, слепящими прямоугольниками ложась на старый паркет Политехнического музея, в который Безопасник (начальник управления информационной безопасности «Фор Лайфс Текнолоджис») отправился вместе с детьми тем воскресным днем. Копия машины Бэббиджа из множества стимпанковых часовых шестеренок, блестевших медью сквозь солнечные пылинки; пожелтевшие чертежи на стенах и портрет прекрасной дочери Байрона своим авантюризмом напомнили ему о Стартапере. Тот первый викторианский ИТ-стартап, как и большинство стартапов, провалился. У общества тогда возникла социальная потребность в проведении расчетов, промышленная революция шла полным ходом, развивалось мореплавание, и множество людей вручную вычисляли тома различных таблиц: тригонометрических, астрономических и ведущих денежный учет, допуская множество ошибок из-за трудоемкого и рутинного труда. Бэббидж был аристократом и членом высшего общества, да еще так горел идеей создания вычисляющей машины – и государство выделило значительный грант на разработку. Разве это не самое благоприятное время для стартапа? Конкурентов не будет еще сотню лет, никто даже не понимает идеи, спрос огромен, проект профинансирован государством, есть собственные ресурсы, мотивация и время. Но, как всегда, потребовалось больше денег, была разработана только часть, а в 43 года Бэббидж сменил бизнес-модель стартапа (или, как это стали называть гораздо позже, «сделал пивот») и задумал создать машину не просто вычислительную, а аналитическую, способную решать любые математические задачи. Слишком сложно. Компьютер не увидел свет на протяжении еще доброй сотни лет. Мир стал бы совершенно иным, будь создана эта вычислительная машина, десятилетия совершенствуясь и стимулируя прогресс во всех областях.