Читать книгу Жизнь и шахматы. Моя автобиография онлайн

14 страница из 69

Считалось, что мы там – в единственном месте в городе – занимаемся шахматами. Я бы не называл это занятиями, ведь мы ничего не изучали. В секции не было никакой шахматной литературы, за исключением нескольких потрепанных, ничем не примечательных книжонок. Непримечательных потому, что я не могу вспомнить названия ни одной из них. Не было и специальных преподавателей-методистов. В общем, никакой теории, одна сплошная практика: часами, до изнеможения, до полного утомления мозгов, десятки партий подряд. Редкие уроки тоже были наглядными – нам разрешалось наблюдать за партиями заезжих шахматных гастролеров. Но приезжали они, конечно, нечасто.

Я люблю свою малую родину, но понимаю, что большинство людей предпочитают демонстрировать себя и устраивать свою жизнь в больших городах. Мой Златоуст – небольшой город в Челябинской области – обязан своим названием промышленной разработке недр Южного Урала, которая началась в середине восемнадцатого века тульскими промышленниками Мосоловыми и продолжается до сих пор. Оружейный завод, фабрика по литью пушек, изготовление гравюр на металле – всем этим был славен Златоуст задолго до революции, а с приходом советской власти остался центром качественной металлургии. После окончания Великой Отечественной войны город стал центром не только металлургической, но и машиностроительной области, увеличилась площадь города, в два раза выросла численность населения, в основном за счет рабочих и специалистов, приехавших на Урал в эвакуацию и решивших остаться здесь после Победы. На машиностроительном заводе работали и мои родители. Отец – мастером, затем начальником цеха, мама служила экономистом на производстве. Если бы меня попросили дать родителям короткую характеристику, я бы ответил просто: рабочие люди. Но разве можно в двух словах описать тех, кому ты стольким обязан? Нет-нет, мои родные достойны того, чтобы еще появиться в книге в отдельной – «не шахматной» – главе. А здесь еще раз скажу, что труда они никогда не боялись, да и как могли его бояться труженики тыла, которые работали по пятнадцать-шестнадцать часов в день, спали на заводе, потому что дома – уставшие – могли проспать рабочую смену, несмотря на то что завод давал громкий предупредительный гудок о начале работы.