Читать книгу Танго с прошлым онлайн
90 страница из 142
– Только зачем ты позволил Семену вырубить кусты сирени и шиповника, посаженные Катей, а, Колька? – продолжил Платон. – Они-то чем помешали делу твоей революции? Межу, проложенную нашими родителями, тоже почему-то порушили вместе с Семеном: была красивая тропинка, приятная беседка среди зарослей сирени – почему, чтобы что-то сделать, вам обязательно нужно все вырубать?
Николай так и не повернулся лицом к брату: простояв с минуту спиной к нему, ничего так и не сказав в ответ, он заторопился прочь и скрылся за постройками соседа Семена.
Платон, проводив взглядом Николая, остался сидеть, погруженный в тяжелые, хаотично сменяющиеся друг за другом, мысли. То, во что фанатично верил Колька, казалось абсолютно фантасмагоричным, но разве мог хоть один человек в здравом уме не только в Российской империи, но и во всем мире, еще год назад даже предположить, что царь вот возьмет и откажется от престола? Но это произошло! И Николай так твердо говорил слово «мы», когда речь зашла о власти в стране, что Платон даже сжался от этого слова во время разговора с братом, словно попал под тяжелый пресс. Неужели они почти уже взяли действительно власть в государстве в свои руки? Он между делом в свое время пытался вникнуть в идеологию социал-демократов, но посчитал ее совершенно утопической, особенно в такой патриархальной стране, как Россия. Да, они убили царя Александра Второго, потом убили его пятого сына, Сергея Александровича, но эти террористические акты, на его взгляд, лишь говорили о том, что такие люди никогда не могут стоять у власти. И вот не кто иной, а его родной брат – один из этих террористов-большевиков – без тени сомнения и без зазрения совести говорит, что Бога нет, что всех, кто мешает новой жизни, необходимо просто взять и ликвидировать, а всю частную собственность обобществить и раздать бедным. Насчет раздачи богатств бедным и Иисус Христос говорил, но он предлагал это делать добровольно во имя любви к Богу, а эти в первую очередь хотят Бога отменить. «Если так, – думал про себя с горькой ухмылкой Платон, – значит все, что я делал за свою жизнь, сейчас превратилось в ничто. Может, этот дом мне оставят и не отберут…» Платон чувствовал чуть ли не физически, как удача, всю жизнь сопутствовавшая ему, отвернулась от него. Какая-то искра удовлетворения теплилась, правда, в сознании, что она ушла от него к Николаю и, таким образом, хоть она не изменит их семье.