Читать книгу Джексонвилль – город любви онлайн

71 страница из 160

Конечно, что могло тогда зависеть от Кольцова! Исключение из партии старшего Пинчука уже было предрешено самим фактом его ареста, но как инструктор обкома, курировавший Джексонвилль, молодой Кольцов стал одним из технических исполнителей воли высшего партийного руководства, а поэтому для близких Пинчуку людей воплощением враждебных сил, лишивших их всего в этом мире. Видимость непосредственного участия Федора Петровича в падении Михаила Пинчука создавало еще и то, что Кольцов был зятем первого секретаря Южногорского обкома партии, который давненько точил зуб на строптивого директора Джексонвилльского рыбокомбината. Федор Петрович не был уверен, что Сергея Пинчука, который был тогда подростком, посвящали во все хитросплетения интриг вокруг ареста, следствия, суда и последующего расстрела отца, но россказни Кормыченко заставили заработать фантазию Кольцова, и теперь он был почти уверен, что едва заметные хитроватые усмешки Сергея, недобрый прищур глаз, а самое главное, настойчивые приглашения посетить «Бригантину» минувшим летом были совсем неспроста. «Щенок – орудие, но и сам он вполне мог затаить обиду за позор и смерть отца, за конфискацию всего семейного имущества, за свои бедствия и лишения в юности, поэтому порученную гадость мог выполнять с особым рвением. Черт, а я сегодня утром расшаркивался с ним на вокзале. Он еще, кажется, предложил, чтобы Игнат с его сестрой вечером в клуб, в… как их там… «Морские просторы» поехали. И мы с Аллой согласились, идиоты, теперь отказываться нельзя, Пинчук может заподозрить что-то неладное… Хотя, все эти приглашения могут оказаться обычным трепом… Но впредь осторожность не помешает, надо сказать и Алле, и Игнату. А дочурка старого Пинчука все-таки хороша! Это же надо – сострогал такую конфетку в шестьдесят лет! И на меня она смотрела даже больше чем заинтересованно», – и, как ни странно, с этого момента мысли Федора Петровича, несмотря на всю его озабоченность возможными происками Горбенко, потекли в совсем другом – самодовольно-эротическом русле, и никакие усилия Василия Григорьевича не смогли уже вернуть Кольцова к прежним тревожным мыслям. Собственно говоря, он перестал думать головой и перешел к мыслительной деятельности совсем другим местом. На все вопросы Кормыченко он отвечал автоматически, невпопад и совсем не то, что хотелось бы услышать мэру.